Прохладный осенний московский вечер. Через стеклянные двери небольшого кафетерия видна часть здания «Театриума Терезы Дуровой». У его крыльца – афиша: «Сирано де Бержерак», тракигомедия с оркестром, премьера. До начала спектакля час. Мы с режиссёром постановки Георгием Долмазяном беседуем за чашкой кофе с …. коньяком.

Георгий, ведь у хорошего спектакля, как у хорошего коньяка, несколько лет «выдержки». Сколько времени зрела идея?

У меня спектакль собирается в голове за секунду. Такая, искра, молния. Бах – и ты понимаешь, что обратной дороги нет. Гораздо сложнее другая сторона дела – предать все смысловые и эмоциональные мысли соучастникам постановки. Художники, актеры, костюмеры, монтировщики сцены. Всех нужно заразить, всем объяснить и донести. Иначе будет полуфабрикат вместо цельного художественного произведения.

Продолжая ассоциации с напитком – какие ароматические нотки слышны в Вашем спектакле?

Ну, мы можем прогуляться по сценам и вытащить оттуда все нужное. Паровозный дым на вокзале Орсэ, вызывающий и резкий парфюм любимца Парижа Монфлери и его шикарных девушек, пирожки и сладости прямо из печи от кондитера Рагно, цветочный сад для влюбленных, вечерняя гроза и свечи большого собора во время венчания и, кончено, совершенно новый, неизвестный на финале. Ведь интересно же, чем пахнет Луна?

А ещё в этом спектакле терпкий запах пороха. Вы ведь перенесли действие в ХХ век, привнесли в него Первую мировую войну. Почему?

Есть произведения на все времена, а есть те, которые можно играть только здесь и сейчас. «Сирано де Бержерак» Ростана именно из первых. Эта история настолько «на все времена», что от умелого жонглирования временем действия можно даже выиграть. С самого начал я знал, что перенесу в первое десятилетие XX века, перед Первой мировой. Эпоха «классического» Сирано, годы правления Людовика XIII есть начало нового Парижа. Города художественного буйства, звание неофициальной столицы мира. И так будет до Первой мировой. Но она закроет эту 300-летнюю историю. Потом бесконечные совпадения и там и тут усиливают с переносом по времени восприятие у современного зрителя. Визуальная близость выстраивает новые доверительные отношения с героями. А точных совпадений бесчисленное количество. Взять хотя бы осаду в четвертом действии. И там, и тут это немецкий Аррас.

Что ещё в подстановке особенного, помимо времени?

Решение самого образа достойно отдельного упоминания. С самого начал я просил художника Анастасию Нефёдову придумать особый образ Сирано де Бержерака. Без классических театральных носов из резины или пластилина. И буквально через неделю появилась версия, которую не побоюсь назвать революционной и самой интересной за 150-ленюю истории постановок этого произведения. Сирано – человек-Париж. Его нос – это искривлённая Эйфелева башня, а глаза прикрывают витражи из Нотр-Дама.

Кто для вас Сирано?

Человек-конфликт. Только не через негативное восприятие этого слова. Мне он интересен как пример для решения собственных вопросов и проблем. Как долго можно жить иллюзиями? На что реально готов человек ради любви? Что такое реальный подвиг?

«Сирано де Бержерак» среди любимых литературных произведений, как я понимаю. Какие ещё сочинения классиков среди ваших фаворитов?

Если говорить именно о классической литературе, то, в первую очередь, это наши. «Банальный великий дуэт» Толстой и Достоевский. Вне времени, но всегда попадающие во время. Вне всяких дурацких хит-парадов и модных чартов. Из иностранной – Хемингуэй, Миллер, Борхес.

Интересно, с какими литературными героями вы бы хотели встретиться лично, будь такая возможность?

Фредерик Генри и Кэтрин Баркли из «Прощай, оружие» Хемингуэя. Роман, который произвел на меня сильнейшее впечатление еще в первый раз, а с годами пришло понимание, что это, пожалуй, главная книга их всей художественной литературы. У Хемингуэя, кончено, был вселенского масштаба дар так точно поймать жизнь. Можно бесконечно раз твердить, что Фредерик Генри – это и есть Эрнест Хемингуэй, а Кэтрин Баркли копия Агнесы фон Куровски (реальная медсестра из миланского госпиталя, где в 1918 году лежал раненый Хемингуэй), но ведь это никак не умиляет этого писательского таланта. Фредерик и Кэтрин настоящие в большом человеческом смысле. Их слезы, поцелуи, крики, объятия – настоящие. Это такая редкость в литературе.

В спектакле «Сирано де Бержерак» Париж не то, чтобы предложенное место действия, а цельный персонаж. Вы любите Париж? Какой он – ваш личный Париж, что от него есть в спектакле?

Кончено, мне помогло знание Парижа. Да что там знание – я уже и не смогу посчитать, сколько раз я там был, сколько времени там прожил. Париж я называю первой супругой. Мы были влюблены вдруг в друга, поженились, нам было хорошо, но через какое-то время разошлись. Без брачного контракта и претензий. Теперь когда я редко, но бываю там, испытываю совершенно иные чувства. Они более взрослые, дружественные. И Париж, кончено, прекрасен и всегда будет особенным городом.

Какие страны или города Вы можете назвать своими?

Есть города, в которые я могу возвращаться бесконечно. В Испании это троица Мадрид-Гранада-Севилья, в Англии Лондон, Оксфорд и Пендин, безусловно, Иерусалим, да и Израиль в целом. Но если говорить о варианте «без компромиссов», то это Нью-Йорк и США. Причем, во время первой поездки десять лет назад мне он категорически не понравился. Мы с приятелем были в Майами и решили на пару деньков улететь в Нью-Йорк. На обратной дороге я не знал, куда себя деть от радости, что наконец-то покинул его. Но туристическая судьба подкинула мне еще один шанс. Я прилетел из Москвы, из аэропорта JFK доехал до центрального Манхеттена, вышел в районе станции Herald Square и… всё! Тут и закончилась моя большая книга путешественника «планетарного» масштаба. Дальше будет только Нью-Йорк и бесконечные поездки по стране. Кстати, за эти года неохваченными остались всего четыре штата из пятидесяти.

Если говорить про поездки и путешествия – режиссёрское сознание отключается во время отдыха

Для меня это основной способ переключить свой «пульт управления» и разрядить все отсеки центральной нервной системы. Самый действенный способ, проверенный годами – путешествовать по Штатам на автобусе в формате «от города до города». Скажем, у тебя есть цель – доехать из Нью-Йорка в Лос-Анджелес. Ок, забудь о прямом перелете. Берешь первый билет в этом направлении, но не до конца, а на короткий отрезок. Скажем, до Питтсбурга. Выходишь, гуляешь по городу и принимаешь решение. Иногда сразу уезжал, а бывало, что застревал на день, два. Одна из самых интересных поездок получилась по маршруту из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк. Перечислю только крупные города для визуализации пути: Финикс, Вегас, Солт-Лейк-Сити, Айдахо-Фолс, Фарго, Сент-Луис, Чикаго, Нэшвилл, Ричмонд, Филадельфия, Нью-Йорк. А теперь вернемся к главному соучастнику такой поездки – к автобусам. Во-первых, это направление в Штатах развито очень серьезно. Из любой точки можно доехать куда хочешь. Во-вторых, и это главное, два важных фактора перезагрузки: постоянная смена картины за окном и бесконечное количество собеседников. Причем, особо знакомиться не надо. Американцы он любят поговорить. Сходу и без причин. Однажды ко мне сел мужчина лет 55, и без традиционного «привета» сразу начал свою историю. Он разбил машину, которую ему отец подарил лет 50 назад. Теперь едет через пол Америки за запчастями. Модель старая, найти сложно. И я слушал его рассказ около где-то 3 часа. Потом он вышел на пересадку, а вместо него села взрослая афро-американка и сразу заснула на моем плече. Видно было, что она очень уставшая. Целый час не мог двигаться.

Я пробовал арендовать машину – для перезагрузки работает хуже. Во время вождения ты чаше всего смотришь вперед, нельзя заснуть-читать-отдыхать в любую секунду. Да и собеседники у тебя только продавцы на заправках.

Вы писали путеводитель по Нью-Йорку лет 5 назад. Расскажите…

Все началось с обычной ссоры в московском кафе! Одна моя знакомая завела свою жалобную песню, что, мол, в Нью-Йорке очень дорого, шумно и к ней постоянно приставал какой-то странный человек из соседнего номера. Сами понимаете, с этим человеком ни я, ни город поделать ничего не можем. А вот с остальным… Открыл на телефоне пять адресов нью-йоркских кафе с отличным видом, где большая кружка такого же капучино, как у нее сейчас в руках, стоит в 3 раза дешевле. С одеждой и аксессуарами вообще вышла катастрофическая разница. Ну а когда я перешел к недвижимости, точнее, где остановиться, она окончательно расстроилась. Тогда и началась эпопея с путеводителем «Нью-Йорк. За $399». Одна проблема – каждый приезд в любимый город заставляет переписать какую-то из глав. Недавно один книжный продюсер подсказал, как решить проблемы. Убедил сдать эту версию и сразу сесть за новую.

И всё же вы живёте и работаете в Москве. Что здесь для вас важно, как для человека творческой профессии? Не только же кофе с коньяком?

При всей любви к Нью-Йорку, невероятному туристическому комфорту еще в каких-то городах, Москва есть и останется моим главным любимым городом. Почти 30 лет назад я вышел на Курском вокзале и, несмотря на октябрьскую слякоть и мерзкий ветер, на то, что, перепутав все переходы в метро, 3 часа ездил в подземке и не мог понять, где выйти, я в тот день улыбался без конца. Да мы и сейчас все время улыбаемся друг другу. Москва мне, я ей. Мы как-то сразу полюбили друг друга.

Беседовала: Марина Павлова